Хрюшка
— Хавронья Петровна! Как ваше здоровье?
— Одышка и малокровье...
— В самом деле?
А вы бы побольше ели...
— Хрю-хрю! Нет аппетита...
Еле доела шестое корыто:
Ведро помой.
Решето с шелухой,
Пуд вареной картошки,
Миску окрошки,
Полсотни гнилых огурцов,
Остатки рубцов,
Горшок вчерашней каши
И жбан простокваши.
— Бедняжка!
Как вам, должно быть, тяжко...
Обратитесь к доктору Фан-дер-Флиту,
Чтоб прописал вам капли для аппетиту.
1920
Цирк
Семейство мальчиков «вынь-глаз»,
Известных в Амстердаме,
Даст представление сейчас
По мишкиной программе.
Бум-бум! за вход пять рублей,
А с мамы – две копейки…
Сейчас начнем! оркестр, смелей!
Галоп для галерейки.
Вот перед вами Пупс–солист
В мамашиной рубашке.
Он храбро съест огромный лист
Чернильной промокашки.
Пупс не волшебник, господа, –
Не бойтесь! он, понятно,
Ее без всякого труда
Сам выплюнет обратно.
Алле! известный Куки-фокс
И кошка, мисс морковка,
Покажут нам английский бокс.
Ужасно это ловко!
Свирепый фокс не ел пять дней,
А кошка – две недели.
Все фоксы мира перед ней,
Как кролики робели!
А вот пред вами клоун Пик,
Похрюкай, Пик, немножко…
Сейчас издаст он адский крик
И дрыгнет правой ножкой.
Он может выть, как крокодил,
И петь, как тетя нэта, –
Король голландский подарил
Ему часы за это.
Я сам – известный рыцарь Му.
Вес – пуд семь фунтов в латах,
Зубами с пола подыму
Двоюродного брата.
Он очень толстый и живой.
Прошу вас убедиться –
Он может двигать головой,
Пищать и шевелиться.
Вниманье! девочка Тото
Пропляшет вальс бандита.
Она хоть девочка, зато
Ужасно знаменита.
Тото, не бойся, не беда!
Так надо по программе.
Ведь в львиной клетке ты всегда
Плясала в Амстердаме.
Вот дядя Гриша. Не визжать!
Он ростом выше шкафа
И очень любит представлять
Алжирского
Жирафа.
Гоп, дядя Гриша, на дыбы!
Бей хвостиком по тальме!
Он может кончиком губы
Рвать финики на пальме…
Эй, там, на сцене, все назад –
От кресла до кроватки.
Смотрите! это акробат
«Вынь-глаз, стальные пятки».
Он хладнокровен, словно лед!
Он гибче шведской шпаги!
Он ходит задом наперед
В корзинке для бумаги…
Конец! артисты, вылезай –
Морковка, Пупс и Куки.
В четверг мы едем в порт Ай-яй
Показывать там штуки…
Бей дядя Гриша крепче в таз,
Тото, не смей щипатьтся…
Семейство мальчиков «вынь-глаз»
Уходит раздеваться
1917
Крокодил
Я угрюмый крокодил
И живу в зверинце.
У меня от сквозняка
Ревматизм в мизинце.
Каждый день меня кладут
В длинный бак из цинка,
А под баком на полу
Ставят керосинку.
Хоть немного отойдешь
И попаришь кости...
Плачу, плачу целый день
И дрожу от злости...
На обед дают мне суп
И четыре щуки:
Две к проклятым сторожам
Попадают в руки.
Ах, на нильском берегу
Жил я без печали!
Негры сцапали меня,
С мордой хвост связали.
Я попал на пароход...
Как меня тошнило!
У! Зачем я вылезал
Из родного Нила?..
Эй ты, мальчик, толстопуз, —
Ближе стань немножко...
Дай кусочек откусить
От румяной ножки!
1920
следующее - прямо-таки пародия на Гумилёва )
Мартышка
— Отчего ты, мартышка, грустна
И прижала к решетке головку?
Может быть, ты больна?
Хочешь сладкую скушать морковку?..
— Я грустна оттого,
Что сижу я, как пленница, в клетке,
Ни подруг, ни родных — никого,
Ни зеленой развесистой ветки...
В африканских лесах я жила,
В теплых, солнечных странах;
Целый день, как юла,
Я качалась на гибких лианах...
И подруги мои —
Стаи вечно веселых мартышек —
Коротали беспечные дни
Средь раскидистых пальмовых вышек.
Каждый камень мне был там знаком.
Мы ходили гурьбой к водопою,
В бегемотов бросали песком
И слонов обливали водою...
Здесь и холод, и грязь.
Злые люди и крепкие дверцы...
Целый день, и тоскуя и злясь,
Свой тюфяк прижимаю я к сердцу.
Люди в ноздри пускают мне дым,
Тычут палкой, хохочут нахально...
Что я сделала им?
Я — кротка и печальна.
Ты добрей их, ты дал мне морковь,
Дал мне свежую воду, —
Отодвинь у решетки засов,
Отпусти на свободу!..
— Бедный зверь мой, куда ты уйдешь?
Там на улице ветер и вьюга.
В переулке в сугробе заснешь,
Не увидев горячего юга...
Потерпи до весны лишь, — я сам
Выкуп дам за тебя, и уедем
К африканским веселым лесам,
К чернокожим соседям.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
А пока ты укройся теплей
И усни. Пусть во сне хоть приснится
Ширь родных кукурузных полей
И мартышек веселые лица.
1920
Застенчивый таракан
На столике банка.
Под банкой стакан,
Под стаканом склянка,
В склянке таракан...
Ах, как ему стыдно!
Не мил ему свет...
Все насквозь ведь видно,
А он — не одет...
1920